Стоит ли говорить, что тетя Тоня не вызывала у меня никакой симпатии. И она это, несомненно, чувствовала (ведь дети никогда не скрывают своего отношения, они просто не видят в этом смысла). Поэтому иногда старалась как-то подправить положение. Но ничто не могло ей помочь - ни редкий вид кактуса, который безумно красиво цвел и был продемонстрирован мне в этот редкий момент, ни причудливые ракушки и залакированные крабы, привизенные ей в подарок другом-моряком. Ни уж тем более кисель из овсянки - жуткий кислый студень, но, по ее словам, экстремально полезный. Нас не подкупишь. Раз плохой человек - нечего тебя любить.
Но однажды случилось невиданное. Тихим снежным вечером тетя Тоня пришла в гости к маме в совершенно расстроенных чувствах. Кажется, она даже плакала. Эта злобная великанша, сухарь без изюма - и вдруг со слезами на глазах. Что сделает нормальная (и ненормальная тоже) девочка в такой ситуации? Конечно, подслушает взрослый разговор. Нельзя оставлять такую загадку неразгаданной. Это вредно для психики.
И вот я узнаю, что тетю Тоню в молодости бросил жених. Потому что, как он сказал, красивая слишком была. А он уверен был, что красивые верными не бывают. Осудил за несовершенное. Ушел и больше не появлялся. И даже не узнал, что сын у него родился. А сын то уже взрослый, женился вот. Тете Тоне невеста активно не нравилась, видела она - не любит девочка, из-за прописки замуж выходит. Только ж разве дети слушают в этих вопросах родителей... Обиделся сын, порвал всякую связь с матерью и на свадьбу запретил приходить, и вообще приходить запретил. И вот приезжает она иногда к его дому рано утром, садится где-нибудь вдалеке на лавочку и ждет, когда он на работу пойдет. Чтобы хоть посмотреть на него. А теперь вот ее друг-моряк зовет к нему переезжать, на Дальний Восток. Хватит, говорит, по отдельности жить и в "гости" играть, не молодые уж. А как же ей ехать - ведь не сможет она больше тогда свою кровиночку глазами грустными на работу провожать раз в неделю. Дальний Восток - это ведь очень далеко, не наездеешься...
Что посоветовала мама, я так и не узнала. Потому как глухие всхлипы грозили выдать мою партизанскую эскападу. Пришлось срочно отступать в дальний угол комнаты и размазывать там кулачком мокрость по щекам. Чтобы никто не заметил. И думать. О жалости. О судьбе. О любви. Так началась для меня взрослая жизнь.
